ТЕХНИКА ФАКТОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА КАЧЕСТВА
ЖИЗНИ МЕСТНОГО НАСЕЛЕНИЯ
К. Л. Рожков
Директор Санкт-Петербургского филиала Национального института развития отделения
общественных наук РАН, г. Санкт-Петербург
Исследование по теме поддерживается фондом МакАртуров (США), грант №
037PS-03.
Мониторинг социально-экономической ситуации в муниципальных образованиях,
в том числе и оценка качества жизни местного населения, является важной
составной частью процесса стратегического планирования местного развития и
бюджетного процесса. Применяемые для этого методы достаточно разнообразны, их
преимущества и недостатки я анализировал на петрозаводской конференции по
бюджетам 2003 года (2, с. 114).
Техника местного социально-экономического анализа, используемая
мною, позволяет в значительной мере преодолеть такие проблемы, как недостаточность
(или вообще отсутствие) местной статистики и местного внутреннего управленческого
учета вообще, разрыв между местной статистикой и местной социологией и некоторые
другие.
Преимущество техники состоит в том, что первым ее шагом является
систематизация фактографического материала о местной жизни – материала, порой
совершенно разнородного и собранного из различных источников. Такая
систематизация не только частично компенсирует нехватку данных из регулярных
информационных источников, но и позволяет задать направление статистического
анализа, социологических исследований, то есть ответить на вопрос, на поиске и
анализе каких данных следует сосредоточиться в каждом конкретном случае.
В основе техники анализа качества
жизни местного населения лежит авторская
маркетинговая концепция территории (1, с. 29-94; 2, с. 114-116), в рамках
которой ключевым критерием социально-экономического развития территории
является ее социальная конкурентоспособность – привлекательность для жизни
населения, отражающаяся таких демографических показателях, как:
·
миграционный
прирост населения,
·
естественный
прирост населения,
·
соотношение естественного прироста и эмиграции коренного
населения.
Сочетания значений этих показателей (в первом приближении
интервалов – либо больше нуля («+»), либо меньше нуля («-«)) дает восемь
демографических «ниш», каждая из которых поддерживается своим состоянием и
качеством источников доходов населения, жилого фонда, системы бытовых услуг,
социальной сферы, культуры и т. п. Типологическая таблица социальных конкурентных
преимуществ поселений (1, с. 99-102; 3) служит при этом инструментом
систематизации фактографических данных об интересующем населенном пункте.
Ниже приведен пример применения техники к анализу качества жизни населения
подмосковного муниципального образования «Поселок Котельники».
Исходные
фактографические данные (2000 г.)
МО «Поселок Котельники»
расположено[1] на
юго-востоке от Москвы. Его соседями являются:
·
с севера – Москва
(границы – МКАД и Новорязанское шоссе);
·
с юга – МО «Люберецкий район Московской области»;
·
с запада (по
территории карьера) – МО « Город Дзержинский».
Ближайшие к Котельникам
микрорайоны Москвы – «Кузьминки»[2] и «Капотня»[3].
Транспортная схема,
соединяющая поселок с соседями:
·
маршрутное такси
до ст/м «Кузьминки» (Москва) по Новорязанскому
шоссе;
·
железная дорога
Рязанского направления (проходит через Люберецкий
р-н);
·
автодорога до
Дзержинского (Дзержинское шоссе).
Территория поселка состоит[4] из
нескольких микрорайонов – «Белая Дача», «Силикатный», «Ковровый» и «Опытное
поле», каждый из которых сложился вокруг крупного предприятия, имеет
географический центр и обладает относительно автономной инженерной и социальной
инфраструктурой. При этом исторического центра у самого поселка нет,
географический центр находится в месте расположения автобусной станции.
Территория поселка
используется под:
· городские нужды;
· ведение сельского хозяйства (крупнейшнее
в ближнем Подмосковье тепличное плодоовощное хозяйство – агрофирма «Белая
дача»), в том числе – пионерное (ГУП «Опытное поле»[5]);
· промышленное производство (ГОК – горнообогатительный
комбинат на песчаном карьере, АО «Люберецкие ковры»[6];
· торговлю (система оптовых складов + крупнейший в
Москве рынок подержанных автомобилей);
· финансовую деятельность (отделение Сбербанка).
Существуют свободные участки
земли под застройку.
Юридически МО «Поселок
Котельники» образовалось в 1995 г. с принятием закона РФ «Об основах местного
самоуправления в РФ», выделившись из Люберецкого
района Московской области. Органы местного самоуправления МО[7] –
администрация и Совет (10 депутатов), которые возглавляет глава поселка (он же
– председатель городского совета). Администрация поселка расположена в
микрорайоне «Белая Дача».
Большую часть населения
поселка в трудоспособном и нетрудоспособном возрасте составляют люди, в
советские времена привлеченные к работе на крупных производственных
предприятиях из других регионов бывшего СССР.
Жилой фонд состоит[8] из пятиэтажных
домов застройки 60-х гг. ХХ в., а также частного сектора. Коммунальный ЖФ ранее
состоял на балансе крупных предприятий поселка и после 1995 г. был передан на
баланс муниципалитета. Технический срок эксплуатации «пятиэтажек» фактически
закончился, уровень их износа составляет от 90 до 100%. Администрация (в лице
МУЖКП[9]) ежегодно
осуществляет косметический ремонт, ремонт крыш, а также пломбирует балконы,
становящиеся опасными для эксплуатации. Частный жилой сектор состоит из
деревянного жилья застройки 50-х-70-х гг., а также коттеджного
городка в микрорайоне «Силикатный» (1999-2000 гг. застройки). Строительство
коммунального жилья на территории поселка ведет только агрофирма «Белая дача»
для своих сотрудников – очередников советских времен пенсионного возраста – на
безвозмездной или условно возмездной основе.
В поселке выходит районная
газета, существует институт периодических (1 раз в квартал) встреч
администрации с населением[10],
однако в целом низка как информированность населения о планах и результатах
деятельности администрации, так и информированность самой администрации о
насущных нуждах большинства населения, о чем свидетельствует:
–
недовольство
администрации отношением населения к ее проектам и начинаниям;
–
недовольство
населения разными сторонами собственной жизни[11].
Инженерные коммуникации
поселка сильно изношены, водопроводная вода непригодна для питья (трубы
ржавые), население в большинстве ходит по воду на артезианские скважины[12]. ГОК
подкачивает воду в микрорайон «Силикатный» через свои коммуникации на безвозмездной
основе.
Местный потребительский
рынок: торговля ведется в небольших продовольственных магазинах, ларьках и на
продуктовом рынке. Население высказывает претензии к организации торговли[13].
Дворы и придворовые
территории поселка (пятиэтажный жилфонд) сильно замусорены, загрязнены, неблагоустроены[14].
Подъезды убираются плохо, хотя бюджетные средства на эти цели выделяются[15]. Уровень
квартплаты в поселке более низкий, чем в Москве, но постоянно растет из-за
роста эксплуатационных затрат в ЖКХ и высоких тарифов на покупные энергоресурсы
(приобретаются в Капотне)[16].
Основное учреждение культуры
– ДК «Белая Дача», где проходят события культурной жизни поселка. Специальный
молодежный досуг в поселке отсутствует – молодежь посещает московские
заведения.
Общественное самоуправление в
поселке представлено только Советом ветеранов[17].
Для населения в целом
притягательна Москва как место заработков, потребительских расходов, досуга,
образа жизни.
В поселке существуют рабочие
места на крупных предприятиях с относительно низкими ставками заработной платы
и плохими условиями труда в сравнении с Москвой. При этом цены на местном
потребительском рынке – московские. Поэтому в поселке работает преимущественно
завозная (из дальнего Подмосковья) рабочая сила, а местное население предпочитает
ездить работать в Москву.
Систематизация исходных фактографических
данных
Привести
исходную фактографию в систему – значит, определить по каждой
социально-экономической характеристике, какой демографический уклад она
воспроизводит. Систематизированные данные представлены в виде типологической
таблицы социальных конкурентных преимуществ МО «Котельники» (рис.1) со ссылками
на соответствующие комментарии и их оценки – предварительный анализ. На первом
шаге анализа возникают новые предположения (рабочие гипотезы), которые
необходимо проверить на последующих шагах, в том числе, возможно, и с
привлечением новых источников информации.
Комментарии к типологической таблице
социально-экономических
характеристик МО «Поселок Котельники»
(исходная информация – обычный шрифт; рабочие
гипотезы, подлежащие проверке – подчеркнутый обычный шрифт; оценка – курсив)
1. Деревянное жилье застройки 50-х – 70-х
гг. Формально – (ЖФ «-+-»), остатки жилья
прошлого, сельского уклада. Однако с учетом молодежных миграций (живут,
скорее всего, одинокие старики),
воспроизводит модель вымирающей деревни (ЖФ «--+»).
2. Коммунальный жилой фонд, состоящий на
балансе муниципалитета. Постоянное
коммунальное жилье, превращающееся во временное (ЖФ – от «++-« к «+--«).
Годящееся больше для временного проживания на заработках, чем для постоянного –
семьей. Предположительно живут старожилы-пенсионеры (бывшие работники
крупных предприятий поселка), недавно приехавшие несемейные иммигранты
(нынешние работники крупных предприятий поселка), несемейная молодежь,
работающая в Москве).
3. Коттеджный городок в микрорайоне «Силикатный»
(1999-2000 гг. застройки). Коттеджный поселок
формально пытается сформировать очаг (ЖФ «-++»). Однако вкупе с плохой
экологией он вряд ли обеспечит естественный прирост и вернее всего он
заселен местной хозяйственной элитой, которая живет в Москве, а здесь лишь
останавливается во время интенсивной работы. То есть некий гибрид (ЖФ «+--« и «+-+»).
4. Строительство коммунального жилья хозяйственным
способом. «Белая Дача» формально пытается
удержать (ЖФ «++-«). Но лишь формально, так как это жилье не для семей и не для
молодежи, а для стариков. То есть де факто работает на старение населения
с удвоенной скоростью (ЖФ «+--«). Приток стариков не стимулируется, однако они,
предположительно, сдают приличное жилье семьям молодых иммигрантов.
5. Близость к московским микрорайонам. Негативные для жизни эффекты близлежащего
мегаполиса – аналог суровых условий вахтового поселка: (ЖФ «+--«).
6. Территориальное расположение и
транспортная схема поселка. Местное население предпочитает ездить работать в
Москву (предположительно – молодежь и люди среднего возраста). (ГП между «++-« и »+-+»), (ИД»+-+») – используем коммуникации мегаполиса и близость к нему для получения/расходования
тех доходов, которые в поселке невозможны.
7. Инженерные коммуникации поселка. Фактически вода для питья непригодна,
пригодна только для мытья и технических целей (полив, помывка транспортных
средств и т.п.). При наличии прямых физических угроз (БУ «---«). Но пока никто не отравился по
сути (БУ«+--«) – обычное бытовое неудобство «вахтовика-челнока».
8. Население в большинстве ходит по воду
на артезианские скважины. (БУ «-++») – некоммунальная система водоснабжения выше уровня обычных
колодцев, вырытых вручную. Однако скважины в сельской местности – составной
элемент полунатурального хозяйства, ориентированного на большие семьи. Здесь –
элемент чужеродный. Ходят по воду те, кто не может позволить себе установить
индивидуальную систему очистки (фильтры) или периодически покупать баллоны с чистой
водой. То есть – небогатые семьи, скорее всего, получающие и тратящие
доходы не в Москве + к тому – не «силикатцы».
9. ГОК подкачивает воду в микрорайон
«Силикатный» через свои коммуникации на безвозмездной основе. (БУ «+--«) – рудимент экономики градообразующих
предприятий (так же, как жилищное стр-во «Белой
Дачи». Потребители воды – те же, что и выше, но «силикатцы».
10. Уровень квартплаты в поселке. (БУ «++-«) – советского времени, когда были
условными зарплата, с одной стороны, и коммунальные платежи, с другой, однако
с угрозой вырождения в (БУ «-+-«) – то,
что уже произошло с водоснабжением (дело может в перспективе дойти до «буржуек»
в квартирах).
11. Рабочие места на крупных предприятиях
с относительно низкими ставками заработной платы и плохими условиями труда в
сравнении с Москвой. (ИД «+--«), рассчитанные
на относительно непритязательную завозную рабочую силу – для ГОКа (производство сырья и полуфабриката) и основного
производства «Белой Дачи» (вредное конечное производство).
12. «Белая дача» ведет опытное сельское
хозяйство. ИД («+-+») для инновационных
подразделений «Белой Дачи»
13. Торговля ведется в небольших
продовольственных магазинах и ларьках. Цены – московские. Претензия на (ТиС»++-«), но не выдерживает конкуренции
с близлежащей московской торговлей и может удерживаться лишь в нише,
ориентированной на немобильную часть населения (те же слои). За этими товарами можно было бы
теоретически съездить в Москву, но транспорт обходится дороже торговой наценки
в поселке. Поэтому – нечто среднее между автолавкой (ТиС»--+»)
и сельпо (ТиС»-+-«). Могут дополнять друг
друга, а могут обслуживать разные слои населения (одиноких и старых и семейных
молодых соответственно).
14. Торговля ведется на продуктовом рынке.
Население высказывает претензии по поводу организации торговли «с земли». Среднее между (ТиС
«+-- « ) – временной торговлей дешевым и некачественным товаром, иногда с
риском для здоровья и (ТиС «-+-«) – нерегулярным рынком
излишков натурального хозяйства. Ориентирован на малоимущее местное
население (пенсионеры, бомжи, низкооплачиваемый персонал крупных предприятий).
15. Ограниченные возможности малого
бизнеса – низкая самозанятость населения. Среднее между (ИД «--+») и (ИД «-+-«) –
нетоварным и товарным приусадебным (домашним) хозяйством. Первое дает доход в
натуральной форме, второй – позволяет заработать на «рынке с земли».
16. Специальный молодежный досуг в
поселке отсутствует – молодежь посещает московские заведения. Молодежь есть, но досуга нет. На молодежь
работает желанная Москва. Типичный (КиД«++-«).
17. Территория поселка состоит из
нескольких микрорайонов. При этом исторического центра у самого поселка нет,
географический центр находится в месте расположения автобусной станции. Население в большей степени ассоциирует себя
с предприятиями, на которых работает (или работало раньше), чем с городом, на
административной территории которого живет. Типичная (КиД»+--«).
18. Удаленность от жилых кварталов
некоторых муниципальных предприятий, а также отделения Сбербанка, проводящего
расчеты с населением. Воплощение этой
разобщенности – неравномерность (обособленность) развития торгово-финансовой
инфраструктуры (ТиС»+--«) и сферы обслуживания
(БУ»+--«).
19. Дворы и придворовые
территории поселка (пятиэтажный жилфонд) сильно замусорены, загрязнены, неблагоустроены. Попытки благоустройства
тянут на (БУ «++-«), однако при (КиД»+--«) –
квартирантском (временщическом) отношении населения тоже
вырождается до (БУ «+--«).
20. Взаимодействие населения и администрации: письма, газета,
встречи (преимущественно с пенсионерами).
Газета – форма общения без обратной связи. На письма администрация реагирует
избирательно. Стихийная проблематика встреч позволяет классифицировать уровень
взаимодействия как (КиД«--+»).
21. Общественное самоуправление в поселке
представлено только Советом ветеранов. Вариант
посиделок (КиД«--+»).
22. Основное учреждение культуры – ДК
«Белая Дача», где проходят основные события культурной жизни поселка. Организованная
культурная жизнь ориентирована на семейный досуг, не специализирована и больше
тянет на (КиД»-+-«), чем на (КиД»++-«).
23.
Загрязнение окружающей среды грузовым транспортом,
проезжающим мимо поселка и заезжающим в него. Издержки экономически благоприятного территориального положения,
которые могут быть приравнены к вредным для здоровья условиям ведения хозяйственной
деятельности (ИД «+--«).
Фактологический анализ
Безусловно, не является и не
может быть исчерпывающим сам по себе, однако он, будучи проведенным в первую
очередь, дает обильную пищу для размышлений и сужает поле дальнейших поиска и
исследований.
В случае с Котельниками мы имеем
территорию, бóльшая часть характеристик-преимуществ
которой воспроизводит демографический уклад с отрицательными естественным
приростом и укоренением населения, но с положительным миграционным приростом.
Наиболее ярким
примером территорий такого типа являются советские «севера», рабочие поселки,
леспромхозы и тому подобные территориальные хозяйственные единицы, доходами на
тяжелый труд (в советской терминологии, «длинным рублем») притягивавшие рабочую
силу из других регионов. Эта рабочая сила могла быть малоквалифицированной, но
при этом готовой жить в условиях аскетического быта с минимальной бытовой
инфраструктурой, чаще всего в суровых климатических условиях.
После
экономических реформ местные хозяйства такого типа претерпели существенную
эволюцию: часть из них пришли в упадок, часть, наоборот, стали процветающими
территориальными анклавами. Вариант участи определялся, как правило,
изначальным политико-экономическим профилем. Если политика (необходимость
обеспечить минимальное заселение территории, военно-политический контроль над
важными коммуникациями, социальную поддержку коренного населения и т.п.)
доминировала над экономикой, то есть территория жила исключительно на
трансфертах и так называемом северном завозе, в период бюджетных кризисов ее,
как правило, ожидала деградация. Как правило. Хотя ни одно правило не бывает
без исключений – упадок некоторых территорий был приостановлен крупным
капиталом, превратившим их во внутренние оффшоры. Впрочем, таких исключений
немного: не все деградирующие территории годятся для оффшорного бизнеса, да и
олигархов много не может быть по определению.
Если же экономика
на территории все же имела место (чаще – в виде разработок месторождений
полезных ископаемых) – она имела шанс сохраниться и в пореформенное время. Не
факт, что сохранялась обязательно – есть примеры упадка и в тех регионах, где
валюта, образно говоря, «лежит под ногами». Но шанс имела.
Между тем
эволюция перечисленных феноменов означала смену их демографической модели:
счастливчики разными способами стали ограничивать приток рабочей силы извне и
активно развивать социальную сферу, ориентированную на положительный
естественный прирост. А неудачники, соответственно, потеряли иммиграционную
привлекательность и стали либо безлюдными, либо вымирающими территориями.
Но после реформ
интересующая нас демографическая ниша не оказалась пустой: в ней остались
муниципальные образования, географически оказавшиеся своеобразным
«средостением» между более и менее экономически развитыми территориями.
Типичный пример – пригороды крупного города, подобные Котельникам.
Таким образом,
первый – и самый главный – фактор комфортности жизни в поселке – его
территориальная близость к мегаполису и удобная транспортная схема. Благодаря
этому фактору жители пригорода могут пользоваться источниками доходов,
торговлей, досугом крупного города. То есть преимущества жизни крупного города
достаются и пригороду.
Однако не бывает
абсолютных и безусловных преимуществ: они достаются не всему пригороду, только
наиболее успешным в карьерном и деловом плане его жителям, оказывающимся
конкурентоспособными в экономике мегаполиса. То же можно было бы сказать и о
неравных по способностям, доходам и благосостоянию жителях самого мегаполиса,
однако есть оговорка: мегаполису в целом не присуща пресловутая «спальная
болезнь», городские «работники» делятся налогами с «едоками». Из пригорода же
подоходный налог «работники» увозят в город. А вместе с ним – и львиную долю местного
бюджетного «пирога».
Впрочем, это
экономический аспект дела. Социальный аспект – в том, что наиболее энергичные,
молодые и перспективные жители не связывают свое будущее с поселком, поэтому
население пригорода плохо «укореняется». Мегаполис медленно стареет из-за
низкой рождаемости. Пригород воспроизводит его демографический стереотип:
деторождение в шкале ценностей населения уступает место карьере, досугу,
образованию. Но при этом пригород может постареть скачкообразно – из-за
молодежной эмиграции, крупному городу несвойственной. На поведенческие
стереотипы накладываются еще и разные обстоятельства, противодействующие
естественному приросту населения промышленного пригорода.
Отчасти они
связаны со спецификой хозяйственной деятельности на территории самого
пригорода. Первоклассные рабочие места находятся в городе, а пригороду достаются
менее престижные, хуже оплачиваемые, более вредные для здоровья. Возникает
расслоение жителей не просто по уровню, а по источникам доходов. Заработать в
самих Котельниках можно, например, в крупнейшем в ближнем Подмосковье тепличном плодоовощном
хозяйстве (влажно, жарко), на песчаном карьере (монотонно, непрестижно),
в личных приусадебных хозяйствах (тяжело,
малопроизводительно).
«Раскрутить»
собственное дело теоретически можно, но на практике – сложно, поскольку с
местного рынка товаров и услуг – естественной вотчины малого бизнеса – в Москву
уходят не только подоходные налоги, но и расходы со сбережениями. А зарплаты и
пенсии, которые традиционно ниже московских, а также детские карманные расходы
полноценного рынка не делают.
Поскольку доходы
– подмосковные, а товары и цены московские, «ниша» организованной
(лицензированной и контролируемой) торговли крайне мала. С одной стороны, она
вроде бы должна быть, поскольку население надо снабжать, с другой – магазины в
приличных помещениях, с приличным ассортиментом и обслуживанием есть резон
открывать не в Котельниках, а через дорогу – для покупателей с московскими
доходами. Поэтому в самом поселке организованная торговля представлена
муниципальными магазинами в подвалах домов и ларьками. По модели работы эти
торговые точки представляют собой нечто среднее между автолавками и сельпо,
продающими, пользуясь советской терминологией, товары «первой необходимости» и
«повседневного спроса».
Есть и
неорганизованная торговля дешевым и некачественным товаром, иногда прямо «с
земли», вызывающая претензии населения к администрации. Однако начни последняя
такую торговлю организовывать и улучшать – уровень цен неизбежно приблизится к
московским, и сразу возникнут проблемы со снабжением малоимущей части местного
населения.
Впрочем, забирая
у пригорода лучшие человеческие ресурсы и рынки, город кое-что отдает взамен.
Развить местный рынок сложно, однако можно, пользуясь все теми же
преимуществами местоположения, попробовать «вытащить» в пригород рынок города –
вместе с продавцами, покупателями и инфраструктурой. Более слабому в торговом
отношении пригороду в одиночку конкурировать с городом смысла не имеет, но
можно скооперироваться с более сильным союзником. Таким союзником для
расположенных вдоль МКАД подмосковных муниципалитетов стали гипермаркеты.
Они привлекательны для покупателей именно потому, что огромные и потому –
относительно доступные по ценам. Между тем в Москве для них есть все, но там
мало свободной земли, и она дорога. Поэтому они ищут более выгодных налоговых
условий, дешевой рабочей силы, а главное – больших пустующих территорий.
И находят – в
пригородах. Там ниже не только ставки зарплат и размеры пенсий, но и стоимость
аренды. Судя по росту числа гипермаркетов вдоль Московской
кольцевой автомобильной дороги, местные власти с большим успехом распоряжаются
«неудобным» соседством с Москвой. Движение по транспортным магистралям
двустороннее, поэтому не только пригород едет в Москву, но и Москва – в
пригород. Сначала – в лице инвесторов-застройщиков за свободными земельными
участками, потом – в лице оптовых и розничных покупателей за товарами. В
Котельниках такими гипермаркетами стали система
оптовых складов с таможенным терминалом и крупнейший в Московском регионе рынок
подержанных автомобилей. Их владельцы и большая часть персонала – москвичи, и
это, конечно, минус. Зато их покупатели – тоже москвичи, а это уже плюс, потому
что они привозят с собой свои деньги, делая огромный оборот. Поселок получает
от этого бизнеса – по специальной договоренности – ограниченное количество
рабочих мест, зато снимает большую арендную плату. И производственно-торговая
слабость поселка превращается в его рентную силу.
Однако и это преимущество
неоднозначно. Обратная сторона рентного благополучия – относительно меньшая
пригодность для жизни «дальних подступов» экономики
мегаполиса. Посетители гипермаркетов, как правило, автомобилисты,
поэтому привозят с собой не только деньги, но и выхлопы. Транспортировка,
погрузка и разгрузка, складирование больших товаропотоков
существенно пополняют бюджет Котельников, но и одновременно – повышают уровни
загазованности воздуха, шума, заливают обочины поселковых дорог отработанными
нефтепродуктами. Кроме того, в плане экологии пригород может оказаться
заложником соседства с близлежащими промышленными городскими районами.
Поэтому
промышленный пригород может фактически стать своеобразной полосой отчуждения,
хозяйственным отстойником города.
Поэтому нет особого резона
пускать в нем корни – ни семейные, ни деловые. Низкий естественный прирост
населения промышленного пригорода, помимо городских поведенческих стереотипов,
предопределяют также плохие условия труда, рисковая торговля с «земли» и плохая
экология. И он становится современной формой вахтового поселка, сферой
приложения относительно неквалифицированного труда и местом жизни относительно
непритязательного населения, а также своеобразным перевалочным пунктом на
карьерном пути в столицу. Рабочую силу не обязательно завозить с Украины или из
Молдавии, тем более – Турции. Можно из Дальнего Подмосковья, которое лишено
географических преимуществ пригородов и связанных с ними доходов. Завозная
рабочая сила компенсирует молодежную эмиграцию и не дает поселку резко
постареть. А город – через пригород – дает средства к существованию населению
области.
Список литературы
1. Рожков К. Л. Реальность и ее имитация в
обучении экономистов /
К. Л. Рожков, Н. И. Скрябина // Самоорганизация и творчество в учебном процессе.
Активные формы обучения студентов экономических и управленческих специальностей.
Материалы чтений памяти профессора В. И. Махновой 24-25 декабря 2001 г. / Под
ред. Рожкова К. Л. М.: ГУУ, 2001.
2. Рожков К. Л. Типология поселений как
инструмент маркетинга территории (тезисы доклада) / К. Л. Рожков // Тезисы
докладов III Международной научно-практической конференции «Проблемы
совершенствования бюджетной политики регионов, городов и коммун России и стран
Северной Европы», 27-29 мая 2003 г. Петрозаводск, 2003.
3. Рожков
К. Л. Сходства и различия в качестве жизни населения российских городов (тезисы
доклада) / К. Л. Рожков // Материалы ХХХI международной конференции
««Информационные технологии в науке, образовании, телекоммуникации и
бизнесе»,18-27 мая 2004 г. Украина, Крым, Ялта – Гурзуф, 2004.