В основе анализа комфортности проживания населения
муниципального образования лежит авторская маркетинговая концепция территории,
в рамках которой основными критериями ее конкурентоспособности являются следующие
демографические показатели:
·
миграционный прирост населения,
·
естественный прирост населения,
·
соотношение естественного прироста и эмиграции
коренного населения.
Предметом исследования в настоящей статье является
территория, для которой положителен лишь первый из этих показателей, а два
других – отрицательны.
Наиболее ярким примером территорий такого типа являются
советские «Севера», рабочие поселки, леспромхозы и тому подобные территориальные
хозяйственные единицы, доходами за тяжелый труд притягивавшие рабочую силу из
других регионов. Эта рабочая сила могла быть малоквалифицированной, но при этом
готовой жить в условиях аскетического быта с минимальной бытовой
инфраструктурой, чаще всего в суровых климатических условиях.
После экономических реформ местные хозяйства такого типа
претерпели существенную эволюцию: часть из них пришли в упадок, часть,
наоборот, стали процветающими территориальными анклавами. Вариант участи
определялся, как правило, изначальным политико-экономическим профилем. Если политика
(необходимость обеспечить минимальное заселение территории, военно-политический
контроль над важными коммуникациями, социальная поддержка коренного населения и
т.п.) доминировала над экономикой, то есть территория жила исключительно на
трансфертах и так называемом северном завозе, в период бюджетных кризисов ее,
как правило, ожидала деградация. Как правило. Хотя ни одно правило не бывает
без исключений – упадок некоторых территорий был приостановлен крупным
капиталом, превратившим их в оффшор. Впрочем, таких исключений немного: не все
деградирующие территории годятся для оффшорного бизнеса, да и олигархов много
не может быть по определению.
Если же экономика на территории все же имела место (чаще – в
виде разработок месторождений полезных ископаемых), она имела шанс сохраниться
и в пореформенное время. Не факт, что сохранялась обязательно, есть примеры
упадка и в тех регионах, где валюта, образно говоря, лежит под ногами. Но шанс
имела.
Между тем перечисленные феномены выпадают из предмета рассмотрения
данной статьи, поскольку их эволюция означала и смену демографической модели:
счастливчики разными способами стали ограничивать приток рабочей силы извне и
активно развивать социальную сферу, ориентированную на положительный
естественный прирост. А неудачники, соответственно, потеряли иммиграционную
привлекательность и стали либо безлюдными, либо вымирающими территориями.
Но после реформ интересующая нас демографическая ниша не
оказалась пустой: в ней остались муниципальные образования, географически оказавшиеся
своеобразным «средостением» между более и менее экономически развитыми
территориями. Типичный пример – пригороды крупного города. Рассмотрим факторы
комфортности проживания одного из московских пригородов – поселка Котельники[1].
Поселок расположился на юго-востоке от Москвы. С соседями
его соединяет Новорязанское шоссе, по которому на
маршрутном такси минут за 15 можно доехать до станции московского метро «Кузьминки»,
железная дорога Рязанского направления, автодорога до г. Дзержинского.
Первый – и самый главный – фактор комфортности жизни в
поселке – его территориальная близость к мегаполису и удобная транспортная
схема. Благодаря этому фактору жители пригорода могут пользоваться источниками
доходов, торговлей, досугом крупного города. То есть преимущества жизни крупного
города достаются и пригороду.
Однако не бывает абсолютных и безусловных преимуществ: они
достаются не всему пригороду, только наиболее успешным в карьерном и деловом
плане его жителям, оказавшим конкурентоспособными в экономике мегаполиса. То же
можно было бы сказать и о неравных по способностям, доходам и благосостоянию
жителях самого мегаполиса, однако есть оговорка: мегаполису в целом не присуща
пресловутая «спальная болезнь», городские «работники» делятся налогами с «едоками».
Из пригорода же подоходный налог «работники» увозят в город. А вместе с ним – и
львиную долю местного бюджетного «пирога».
Впрочем, это экономический аспект дела. Социальный аспект –
в том, что наиболее энергичные, молодые и перспективные жители не связывают
свое будущее с поселком, поэтому население пригорода плохо «укореняется». Мегаполис
медленно стареет из-за низкой рождаемости. Поселок вблизи города воспроизводит
демографический стереотип города: деторождение в шкале ценностей уступает место
карьере, досугу, образованию. Но при этом пригород может постареть
скачкообразно – из-за молодежной эмиграции, для крупного города несвойственной.
На поведенческие стереотипы накладываются еще и разные обстоятельства, противодействующие
естественному приросту населения промышленного пригорода.
Отчасти они связаны со спецификой хозяйственной деятельности
на территории самого пригорода. Первоклассные рабочие места находятся в городе,
а пригороду достаются менее престижные, оплачиваемые, более вредные для
здоровья. Возникает расслоение жителей не просто по уровню, а по источникам
доходов. Заработать в самих Котельниках можно, например, в крупнейшем в ближнем
Подмосковье тепличном плодоовощном хозяйстве (влажно, жарко), на песчаном
карьере (монотонно, непрестижно), в личных приусадебных
хозяйствах (тяжело, малопроизводительно).
«Раскрутить» собственное дело сложно, поскольку с местного
рынка товаров и услуг – естественной вотчины малого бизнеса – в Москву уходят
не только подоходные налоги, но и расходы со сбережениями. А зарплаты и пенсии,
которые традиционно ниже московских, а также детские карманные расходы полноценного
рынка не делают.
Поскольку доходы – подмосковные, а товары и цены московские,
«ниша» организованной (лицензированной и контролируемой) торговли крайне мала.
Неорганизованная торговля дешевым и некачественным товаром, иногда прямо «с
земли», вызывает претензии населения к администрации, однако начните такую
торговлю организовывать и улучшать – уровень цен неизбежно поднимется и сразу
возникнут проблемы со снабжением малоимущей части местного населения.
Впрочем, забирая у пригорода лучшие человеческие ресурсы и
рынки, город кое-что отдает взамен. Развить местный рынок сложно, однако можно,
пользуясь все теми же преимуществами местоположения, попробовать «вытащить» в
пригород рынок города – вместе с продавцами, покупателями и инфраструктурой.
Более слабому в торговом отношении пригороду в одиночку конкурировать с более
сильным городом смысла не имеет, но можно скооперироваться с сильным союзником.
Таким союзником для расположенных вдоль МКАД подмосковных муниципалитетов стали
гипермаркеты. Они привлекательны для покупателей
именно потому, что огромные и потому – относительно доступные по ценам. Они
ищут более выгодных налоговых условий, дешевой рабочей силы, а главное – больших
пустующих территорий, причем по соседству с мегаполисом. Между тем в Москве для
них есть все, но там как раз мало свободной земли, и она дорога.
А в пригородах ниже не только зарплаты и пенсии, но и
стоимость аренды. Об этом догадались не только бизнесмены, но и местные власти,
которые, судя по росту числа гипермаркетов вдоль Московской
кольцевой автомобильной дороги, с большим успехом распоряжаются «неудобным»
соседством с Москвой. Движение по транспортным магистралям двустороннее,
поэтому не только пригород едет в Москву, но и Москва – в пригород. Сначала – в
лице инвесторов-застройщиков за свободными земельными участками, по окончании
строительства – за товарами в лице оптовых и розничных покупателей. В
Котельниках такими гипермаркетами стали система
оптовых складов с таможенным терминалом и крупнейший в Московском регионе рынок
подержанных автомобилей. Их владельцы и большая часть персонала – москвичи, и
это, конечно, минус. Зато их покупатели – тоже москвичи, а это уже плюс, потому
что они привозят с собой свои деньги, делая огромный оборот. Поселок не получает
большого числа рабочих мест, зато он снимает большую арендную плату. И производственно-торговая
слабость поселка превращается в его рентную силу.
Однако и это преимущество неоднозначно. Обратная сторона
рентного благополучия – относительно меньшая пригодность для жизни «дальних подступов»
экономики мегаполиса. Посетители гипермаркетов, как
правило, автомобилисты, поэтому привозят с собой не только деньги, но и неудобства.
Транспортировка, погрузка и разгрузка, складирование больших товаропотоков приносят в Котельники приличные доходы в
местный бюджет, но и одновременно – повышенный уровень загазованности воздуха,
шум, слитые по обочинам поселковых дорог отработанные нефтепродукты.
Кроме того, пригород может оказаться и заложником плохой
экологии близлежащих городских районов. Юго-Восток
Москвы – вообще не самое чистое в экологическим отношении место. Котельникам же
не повезло вдвойне: через дорогу в Москве – Кузьминский
лесопарк, на территории которого находятся захоронения химических отходов. Чуть
западнее в Капотне – одна из двух крупнейших ТЭЦ
Москвы. Поэтому промышленный пригород может фактически стать своеобразной
полосой отчуждения, хозяйственным отстойником города.
Из-за этого нет особого резона пускать в нем корни – ни семейные, ни деловые. Низкий естественный прирост населения промышленного пригорода, помимо городских поведенческих стереотипов, предопределяют также плохие условия труда, рисковая торговля с «земли» и плохая экология. И он становится современной формой вахтового поселка, сферой приложения относительно неквалифицированного труда и местом жизни относительно непритязательного населения, а также своеобразным перевалочным пунктом на карьерном пути в столицу. Рабочую силу не обязательно завозить с Украины или из Молдавии, тем более – Турции. Можно из Дальнего Подмосковья, которое лишено географических преимуществ пригородов и связанных с ними доходов. Завозная рабочая сила компенсирует молодежную эмиграцию и не дает поселку резко постареть. А город – через пригород – дает средства к существованию населению области.